Майя Плисецкая любила сцену и любила жизнь. Ломала каноны и плыла против течения. Она была необычайно свободолюбивой не только в танце, но и в своих убеждениях и высказываниях.
Ей постоянно приходилось сражаться. За право быть собой и танцевать по-своему. За право выходить на сцену в 65 лет… За право работать с выдающимися Морисом Бежаром и Роланом Пети и быть музой великого Пьера Кардена. Кстати, когда Плисецкая покинула этот мир, Карден сказал: «Майя не умерла, она улетела с птицами». И это правда, ведь одной из самых известных партий балерины был «Умирающий лебедь».
Плисецкая никогда не щадила себя на многочасовых репетициях, ни на выступлениях. Однажды она рассказала «АиФ»: «На моем теле нет ни одного живого места. Я вся в шрамах. Однажды во время пируэта так ударилась мизинцем о партнёра, что он сломался и повис». На вопрос, что она делала дальше, Плисецкая ответила: «Как что? Дальше танцевала! А как же еще?»
Как-то Плисецкая рассказала, что своего «Умирающего лебедя» подсмотрела в Московском зоопарке»: «Несколько раз ездила туда с единственной целью – подглядеть лебединую пластику, форму движения крыльев, посадку головы на изгибе шеи. Один раз мне повезло. Внезапно черный лебедь в нескольких метрах от меня расправил крылья во всю ширь, поднял свою перепончатую ногу-лапу и встал на другой в классический арабеск. Стоял он неправдоподобно долго. Помню, восхитилась – вот это устойчивость…»
А вот в «Лебедином озере» Плисецкая выходила на сцену более 800 раз – с 1947 по 1977 годы. Легендарная балерина объясняла: «Этот балет – лакмусовая бумажка для любой балерины. В «Лебедином» никуда не спрячешься – все как на ладони. Техника, драматический артистизм. «Лебединое» вполноги, вполдуши не станцуешь. Каждый раз после «Лебединого» я чувствовала себя опустошённой. Я была просто вывернута наизнанку…»
Более 50 лет балерина прожила в браке с композитором Родионом Щедриным. Их познакомила Лилия Брик, возлюбленная поэта Владимира Маяковского. Позже Щедрин пришел к Плисецкой на репетицию, где она вышла к нему в обтягивающем черном трико, чем окончательно покорила сердце композитора. «Старикашка Фрейд победил», – позже комментировала балерина.
Плисецкая и Щедрин так и не стали родителями. Балерина предпочла карьеру и не жалела, потому что «детей с семьями много, а Майя Плисецкая одна». Она говорила: «Я вам скажу без хвастовства: мне нечему завидовать. Господь дал мне способности и неплохие данные, в Большом театре я перетанцевала уйму балетов, у меня, похоже, мировая слава. И главное – у меня прекрасный муж, чего же мне еще желать?»
Читайте также: Три брака Ларисы Удовиченко: О чем не хочет вспоминать актриса
Плисецкая доказала, что уже не в юном возрасте может дать фору молодым танцовщицам. Например, Одиллию из «Лебединого озера» она играла в 1973 году, когда ей было 48 лет (смотрите видео). А в день своего 70-летия дебютировала в номере «Аве Майя», который поставил Морис Бежар.
Давайте вспомним самые яркие высказывания Майи Плисецкой – ее правила жизни:
«От морщин никуда не деться… Но молодящийся старичок или старушка – это смешно… Знаете, есть старый сад и новый сад. Но ухожен он или нет – это уже совсем другое дело. То же самое с лицом человека: всегда видно – ухожено оно или запущено».
«Люди не делятся на классы, расы, государственные системы. Люди делятся на плохих и хороших. Только так. Хорошие всегда исключение, подарок Неба».
«Мужчинам всегда нравились красивые фигуры. Я не думаю, что балерины покоряли их своим умом».
«Дам вам совет, будущие поколения. Меня послушайте. Не смиряйтесь, до самого края не смиряйтесь. Даже тогда – воюйте, отстреливайтесь, в трубы трубите, в барабаны бейте… До последнего мига боритесь… Мои победы только на том и держались. Характер – это и есть судьба».
«И второй раз родиться не выйдет, как ни старайся. Свое живи!»
«Влюбляйся в момент, не мешкай».
«Не люблю суеты. Ни на сцене, ни в жизни… Лишние слова тоже не нужны».
«Я больше люблю пиво с сосисками, чем сладкое… А вообще, люди не придумали ничего вкуснее, чем обычный хлеб с маслом».
«Не уверена, что высшее проявление ума – это доброта. Добряки бывают и набитыми дураками».
«Диет не надо, надо меньше жрать».
«Мой отец верил, что система человеческих отношений в новом строящемся обществе будет справедливее, чем в прошлых веках. Но десятилетия идут, а система человеческих отношений к лучшему не меняется».
«Я не простила своих врагов и не собираюсь этого делать. С какой стати? За что мне их прощать, скажите на милость? Люди не меняются, это мое глубокое убеждение. И пусть знают, я ничего не забыла и ничего не простила».
«А что и впрямь человеку надо? Про других не знаю. А про себя скажу. Не хочу быть рабыней. Не хочу, чтобы неведомые мне люди судьбу мою решали. Ошейника не хочу на шее. Клетки, пусть даже платиновой, не хочу».
