«У меня всегда найдется место для короткой истории, способной перенести людей в другое время и место» Джоан Кейтлин Роулинг
Полагаю, в последнее время вы читали множество полезных, серьезных, обстоятельных историй, авторы которых желали вам добра и хотели сделать вас лучше… Так позвольте же мне отвлечь вас на минутку-другую.
Настало время интересных историй!
За последние десять лет я, пожалуй, рассказывал эти короткие истории нашим студентам, читателям и участникам конференций несколько десятков раз, и меня, как правило, за это искренне благодарили. Люди и жизненные обстоятельства в них могли слегка отличаться время от времени, но основа всегда оставалась неизменной — ведь она правдива.
Я хочу кое о чем вас попросить… Прочтите сегодня первую из семи историй, которые вы найдете ниже, и только ее. Потом вернитесь завтра к этой статье, и прочтите следующую историю. В следующие семь дней читайте по одной из этих историй, каждая из которых поможет вам взглянуть на жизнь чуть-чуть иначе. И понаблюдайте за собой — как это день за днем будет понемногу менять ваш образ мыслей…
История №1: В чем смысл жизни
Жила-была одна девочка, которая могла добиться успеха в чем угодно. Все, что ей было для этого нужно — это что-то выбрать, и сконцентрироваться на этом. Однажды она села перед чистым холстом, достала краски и начала рисовать. Каждый новый мазок был четче и идеальнее предыдущего, и они постепенно сливались воедино в шедевр невероятной красоты. И когда через несколько часов она закончила картину, она с гордостью посмотрела на нее и улыбнулась.
Облакам и звездам, всегда присматривавшим за ней, было совершенно очевидно, что в ее руках кроется великий дар. Она была гениальным художником. Да она и сама это знала. Она чувствовала это каждой струной своей души. Но всего насколько мгновений спустя она разнервничалась и вскочила на ноги. Почему? Да потому, что она поняла, что, хотя она была способна добиться всего, чего бы она ни пожелала, она только что потратила часть своего невосполнимого времени, размазывая краску по куску материи.
Она поняла, что в бескрайнем мире, лежащем вокруг, еще столько невиданного и неведомого — столько разных вариантов. И если она рано или поздно решит, что хочет от своей жизни чего-то другого, то все время, которое она провела за картинами, окажется потраченным зря. Она в последний раз взглянула на свой шедевр, открыла дверь, и вышла прямиком в лунный свет. Она шла, куда глаза глядят, и думала, думала, и шла дальше.
И пока она шла, она не замечала даже подававших ей знаки облаков и звезд в небе, потому что ее мысли были заняты самым важным решением в своей жизни, которое ей предстояло совершить. Она должна была выбрать одну-единственную возможность из всех, что были ей доступны. Чем же ей заняться? Может быть, медициной? Или архитектурой? Или и вовсе стать учительницей? Она чувствовала, что у нее кружится голова от бескрайнего поля возможностей, расстилающегося перед ней.
Двадцать пять лет спустя девочка горько заплакала. Она поняла, что все это время лишь шла вперед в поисках идеального занятия, и все эти годы ее настолько завораживало то, чем она могла бы заняться, та бесконечность открывшихся перед ней возможностей, что она не делала вообще ничего. Ничего полезного, ничего осмысленного, ничего интересного. И она, наконец, поняла, что смысл жизни не в возможностях, ведь на самом деле для нас возможно все. Смысл жизни в решении — решении делать то, что вас вдохновляет и наполняет вашу жизнь светом.
А потом девочка, которая уже давно превратилась во взрослую женщину, утерла слезы, отправилась прямиком в магазин товаров для искусства, где купила несколько холстов, набор красок, поехала в парк неподалеку, и начала рисовать. Один мазок безо всяких усилий переходил в другой, точно так же, как тогда, множество лун назад. И она, широко улыбаясь, рисовала, рисовала и рисовала дни и ночи напролет. Потому что она, наконец, сделала выбор. И у нее оставалось достаточно времени на то, чтобы насладиться той магией, которой полным-полно в нашем мире, и в которой и есть смысл нашей жизни.
История №2: Когда наши истории удерживают нас на месте
Она редко смотрит людям в глаза, предпочитая опускать глаза вниз, на землю. Потому что земля безопасна. Потому что, в отличие от людей, она ничего от нее не ждет, не обманет и не предаст. Перед землей ей не будет стыдно за свое прошлое. Земля просто принимает ее такой, какая она есть.
Она сидит в баре рядом со мной, и смотрит на свою водку с тоником, потом на землю, потом слова на водку с тоником. «Большинство людей совершенно меня не понимают», говорит она. «Они задают мне вопросы вроде «Да что с тобой такое?», или «Тебя что, били в детстве?» Но я никогда не отвечаю. Потому что мне не хочется им что-то объяснять, да и не думаю я, что им это действительно интересно».
Тут ее монолог обрывает молодой человек, садящийся за стойку бара с другой стороны от нее. Он слегка навеселе, и он обращается к ней со словами: «Привет. Ты очень красивая. Хочешь, угощу тебя чем-нибудь?» Она ничего ему не ответила, и снова опустила глаза вниз. После нескольких неловких моментов он понимает, что она не горит желанием общаться, встает и уходит.
«Может быть, мне тоже уйти?» – спрашиваю я. «Нет», – отвечает она, не поднимая глаз. «Но я бы подышала свежим воздухом. Тебе не обязательно выходить со мной, но если хочешь, я не против». Я вышел вслед за ней, и мы уселись на металлическую скамейку перед баром.
«Бррр… а ночка-то холодная!»
«И не говори», – ответила она, все так же не поднимая глаз вверх. Ее теплое дыхание врывалось в холодный вечерний воздух, и опускалось на землю небольшим облачком. «Скажи, почему ты здесь, со мной? Ну, то есть, разве ты не предпочел бы быть там, внутри, и говорить с нормальными людьми о нормальных вещах?»
«Я здесь потому, что мне этого хочется. Потому что я и сам ненормальный. Кстати, посмотри — наше дыхание вылетает облачками пара, хотя мы в Сан-Диего. Это тоже ненормально. А еще ты пришла в бар в кедах, как и я — может, это и было нормально году этак в 1994, но точно не сейчас».
Она подняла взгля да меня и улыбнулась, выдохнув еще одно облачно — теперь прямиком в лунный свет. «Как вижу, у тебя на пальце кольцо. Ты ведь женат, да?»
«Да», отвечаю я. «Моя жена, Эйнджел, как раз освободилась с работы и идет сюда — мы собирались здесь поужинать».
Она понимающе кивнула и опять опустила взгляд. «Ну, тогда мне тут ловить нечего… хотя, наверное, для тебя оно и к лучшему. Но… хочешь, я расскажу тебе историю?»
«Конечно. Я внимательно тебя слушаю».
И она начала говорить… от всей души, ярко и страстно. И ее эмоциональный взгляд перебегал с земли к моим глазам, потом прыгал прямо в лунное небо, вновь опускался на землю и опять поднимался к моим глазам. Этот цикл повторялся снова, снова и снова, пока она не закончила свой рассказ. И каждый раз, когда она встречалась со мною взглядом, она задерживала его на несколько секунд дольше.
Я не перебивал ее. Я вслушивался в каждое ее слово. И я чувствовал живые, обнаженные чувства в ее голосе, движениях, и в бездне ее глаз.
Когда она закончила, она вздохнула и сказала: «Ну, теперь ты знаешь мою историю. Наверное, теперь я кажусь тебе каким-то уродцем, правда?»
«Положи правую руку себе на грудь», – сказал я ей. Она, чуть помедлив, сделала это. «Ты что-то чувствуешь?» – спросил я.
«Да, я чувствую, как бьется мое сердце».
«А теперь закрой глаза, положи обе ладони на лицо, и медленно проведи ими сверху вниз». Она сделала то, что я попросил. «Что ты чувствуешь теперь?» – спросил ее я.
«Ну, я чувствую свои глаза, свой нос, свой рот… Я чувствую свое лицо».
«Именно», – ответил я. «Но, в отличие от тебя, у историй не бьется сердце, и у них нет лиц. Потому что истории не живые. Это не люди, это всего лишь истории»
Она внимательно посмотрела мне в глаза, искренне улыбнулась, и сказала: «Просто истории, которые мы пережили».
«Да… Истории, которые нас чему-то научили».
История №3: Вес стакана
Двадцать лет назад, когда мы с Эйнджел еще учились в колледже, наш профессор психологии преподала нам один урок, который мы никогда не забудем. В последний день перед выпуском она вышла к доске, чтобы преподать нам один последний урок, который она назвала «жизненно важным уроком о силе наших мыслей и взгляда на мир». Когда она подняла стакан воды над головой, все ожидали от нее какого-то варианта классической метафоры о наполовину полном или наполовину пустом стакане воды. Вместо этого с улыбкой на лице она спросила нас: «Как вы думаете, сколько весит вот этот вот стакан воды?»
Студенты принялись наперебой выкрикивать варианты — от нескольких грамм до полукилограмма.
Несколько секунд она с благосклонной улыбкой выслушивала ответы и кивала головой, после чего ответила: «С моей точки зрения не так уж важно, сколько этот стакан весит в граммах. Все зависит от того, сколько я буду его держать. Если я буду держать его всего минуту-другую, он покажется мне довольно легким. Если я буду держать его час, моя рука начнет немного болеть, и я почувствую усталость. Если же я попытаюсь продержать его целый день, то, скорее всего через несколько часов моя рука онемеет, отнимется, и я уроню стакан на пол. Во всех этих случаях вес стакана не меняется, но чем дольше я его держу, тем тяжелее он мне кажется».
Когда большинство студентов согласно кивнуло, она продолжила: «Ваши заботы, тревоги, разочарования и неприятные мысли похожи на этот стакан воды». Подумайте о них совсем чуть-чуть, и с вами ничего не случится. Подумайте о них чуть дольше, и вы почувствуете ощутимую боль. Думайте о них весь день напролет, и ваш разум, подобное моей руке, онемеет и впадет в паралич, и вы окажетесь не способны ни на что другое, пока не бросите весь этот хлам».
История №4: Всего один глоточек
Как-то раз одна женщина оказалась посреди пустыни, и три дня подряд пыталась выйти к людям — без еды и воды. И на исходе третьего дня, когда она уже была готова просто лечь и умереть от жажды, она увидела всего в нескольких шагах перед собою огромное голубое озеро. «Неужели это правда? Или это просто мираж?» – спросила она у себя.
Она собрала в кулак все силы, которые у нее еще оставались, кое-как доковыляла до озера, и быстро поняла, что оно стало ответом на все ее молитвы: это был не мираж, это было настоящее большое озеро, полной прохладной ключевой воды — ее было больше, чем она могла бы выпить за всю свою жизнь. Но хотя она буквально умирала от жажды, она не могла заставить себя начать пить. Она просто стояла на берегу озера, и смотрела на воду.
К счастью, неподалеку пролегала караванная тропа, и по ней как раз проезжал странник верхом на верблюде — странник, остановившийся, и с интересом наблюдавший за странным поведением женщины. Он слез с верблюда, подошел к страдающей от жажды женщины, и спросил ее: «Почему бы вам не попить? Вода ведь прямо перед вами».
Она взглянула на мужчину с уставшим, измученным, страдальческим выражением лица, и в уголках ее глаз набухли бусинки соленых слез. «Я умираю от жажды», – сказала она. «Но в этом озере слишком много воды, чтобы пить оттуда», – с болью в голосе произнесла она. «Как бы я ни старалась, я не смогу выпить все».
Мужчина улыбнулся, наклонился над водой, набрал немного воды в ладони, поднес их к лицу женщины, и сказал: «Вот она, ваша возможность, прямо перед вами, и, идя по жизни, рано или поздно вы должны понять, что вам вовсе не нужно выпить целое озеро, чтобы утолить свою жажду. Для начала вы можете сделать один глоточек. Просто один небольшой глоточек… а потом еще один, если захотите. Сосредоточьте ваше внимание лишь на очередном глотке, и вся ваша тревога, страх и чувство ошеломления, вызванные озером, мало-помалу утихнут».
*****
Я советую и вам последовать совету, который путник дал той женщине. Просто старайтесь на протяжении вашего дня полностью концентрироваться на вашем следующем глотке (задаче, шаге, и так далее).
Лишь так вы действительно можете добиться цели — совершая маленькие, но позитивные действия, день за днем, шаг за шагом, и наступит день, когда вы, оглянувшись назад, поймете, что они слились воедино во что-то по-настоящему великое и достойное — что-то, что порою оказывается куда лучше и значительнее того, что вы представляли, начиная свой путь.
История №5: Куда отправиться, когда чувствуешь себя одиноким и потерянным
Она замечает людей, сидящих в небольшом спортивном баре на другой стороне улицы. Они радуются победе своей команды, громко смеются и оживленно общаются. Они выглядят такими… живыми. Ей так хочется перейти дорогу и присоединиться к этим людям — просто чтобы на какое-то время стать их частью… частью чего угодно. Но тихий голос из глубины души, текущий из открытых ран на ее сердце, удерживает ее от этого. И она проходит мимо. Одна.
Она доходит до конца улицы, и видит тропинку, ведущую наверх, на поросший травою холм. Она знает, что с холма открывается замечательный вид на красивый храм, но туда ей не хочется — уж точно не сейчас. На улице теплый, свежий субботний вечер, и она хочет найти достаточно светлое и укромное место, чтобы присесть там, и дочитать книгу, сжатую в правой руке.
Но на самом деле она не так уж и хочет читать. На самом деле она понимает, что ей нужно совсем не это. На самом деле ей нужно, чтобы кто-то — кто угодно — похлопал ее по плечу и пригласил в свой мир. Чтобы он задавал ей вопросы и рассказывал свои истории. Чтобы интересовался ею. Чтобы понимал ее. Чтобы смеялся вместе с ней. Чтобы хотел видеть ее частью своей жизни.
Но больше всего она хочет даже не знакомства с кем-то (или чем-то) новым. По крайней мере не полностью, от всей души. В глубине души, в самой сердцевине ее сущности она понимает, что все эти мимолетные знакомства и увлечения неспособны дать ей то, чего она желает больше самой жизни: чувствовать, что она не одна в этом мире. Что она является частью чего-то большего. И что то, за что она взялась, со временем будет сделано, и она сможет разделить это с теми, кому это (и она) небезразличны.
Чтобы оказаться этим вечером в этом небольшом городке, молодой женщине пришлось оставить за спиной изрядную часть своей жизни. Всего несколько месяцев назад она была обручена с красивым, умным и многообещающим бизнесменом, вместе с ним управляла быстро растущим и динамично развивающимся стартапом, радостно и с удовольствием работала ради своего будущего, и наслаждалась плодами своей работы, чувствуя себя, как рыба в воде, среди сливок общества Манхеттена.
Все изменилось. Всего за несколько месяцев все изменилось. Она поссорилась и рассталась со своим женихом, и они решили, что будет куда проще закрыть компанию и разделить деньги, чем пытаться сообща управлять ею и дальше. А когда они начали процесс ликвидации компании, она быстро поняла, что большая часть якобы искренних и настоящих друзей, которых она завела в Манхеттене, были ее друзьями лишь до той поры, пока она была владелицей компании, а то и вовсе были друзьями ее бывшего жениха.
И хотя молодая женщина совершенно не ожидала такой быстрой и полной катастрофы (во всяком случае, сознательно), для нее она не оказалась совсем уж неожиданной. Подсознательно она всегда знала, что такая жизнь не могла продлиться долго, как бы ей этого ни хотелось. Она целиком и полностью крутилась вокруг ее социального статуса, и все связи с другими людьми, которыми она обзаводилась, несли с собой нарастающий снежный ком обязательств и ожиданий. Эта жизнь не оставляла ей времени на духовный рост, настоящую — а не показную — дружбу, или истинную любовь.
И все же эту женщину и тогда, и сейчас тянуло к духовному развитию, настоящим, полноценным личным отношениям, и истинной любви. Ее тянуло к этим трем вещам всю жизнь. И единственное, что заставило ее свернуть с пути, на котором она могла бы обрести все это, и привело к нынешней катастрофе — ложная вера в том, что если она будет делать определенные вещи и вести себя определенным образом, она обретет чужое уважение и привязанность. Что ее социальный статус вызовет в окружающих настоящее, неподдельное восхищение. И что она больше никогда не будет чувствовать себя одиноко.
И теперь она поняла, насколько она ошибалась.
Молодая женщина идет вверх по крутой мощеной дороге на окраине центра города. Она чувствует, как горят огнем ее икры по мере того, как она взбирается все выше и выше. Сначала по обеим сторонам дороги она видит модные бутики, а под фонарями прогуливаются парочки и компании друзей, но когда она взбирается выше, они сменяются небольшими частными домами и играющими на улице детьми. Она продолжает подниматься все выше и выше, пока не выходит на открытое пространство — в небольшой городской парк.
В этом парке она видит группу молодых людей, обступившую двоих певцов, аккомпанирующих себе на гитаре. «Интересно, это популярная песня?» – спрашивает она у себя. Она не уверена — в последнее время у нее было не так-то много времени на музыку. Она очень хочет присоединиться к этой группу. Хочет подбежать к гитаристам, и сказать им, что их музыка невероятно прекрасна. Но она колеблется. И в конечном итоге просто не находит в себе достаточно храбрости, чтобы подойти к этим людям.
Вместо этого она присаживается на лавочку в нескольких десятках метров дальше. С этого места открывается замечательный вид на город. Она несколько минут смотрит на открывающуюся перед ней панораму, и на ночное небо над ней, думая и размышляя обо всем. И она начинает улыбаться, потому что перед нею начинает открываться духовное убежище. На улице темно, но картина убежища в ее разуме сияет ярким светом. Она видит его четче, чем что-либо до этого. Она чувствует, как его тепло окутывает ее. И хотя она знает, что это убежище существовало всегда, целую вечность, сегодня сердце шепчет ей на ухо слова, от которых на ее лице играет мечтательная улыбка: «Сегодня это убежище твое, и только твое».
Не в том смысле, что оно безраздельно принадлежит ей. И даже не в том смысле, что в нем в то же самое время не найдут тихое пристанище миллионы других людей по всему миру. Но, пожалуй, в том смысле, что оно принадлежит всем нам, как часть нашего наследия, и идеально подходит для каждого человеческого существа, и наших уникальных нужд, верований и убеждений. Это тихое, спокойное убежище, которое, стоит лишь присмотреться, все это время существовало рядом с нами и внутри нас. Мы можем укрыться в нем в любое время. И там нас всегда встретят и направят на нужный путь добрые духи и ангелы-хранители. Всегда, даже когда мы чувствуем себя потерянными и одинокими.
Особенно когда мы чувствуем себя потерянными и одинокими.
История №6: То, чего мы искали все это время
Почти десяток лет назад, в свой тридцать седьмой день рождения, проведя почти всю свою жизнь в легких, ни к чему не обязывающих отношениях с десятками разных женщин, он решил, что пришла пора остепениться, что он, наконец, к этому готов. Он хотел найти для себя настоящую вторую половинку… любимого человека… спутницу жизни — одним словом, кого-то, кто мог бы показать ему, что такое быть в глубоких, моногамных, доверительных отношениях.
И он начал свои поиски. Он искал всюду, и в своем окружении, и там, где доселе не ступала его нога. Вокруг него было так много свободных женщин — замечательных женщин, способных составить ему отличную пару, но ни в одной из них не сочеталось все то, что он хотел бы видеть в своей спутнице жизни. И когда он уже почти отчаялся и разуверился в поисках, думая о том, что уже никогда не найдет ту самую, единственную, он ее все-таки нашел. И она была идеальна. В ней было все, что он когда-либо хотел видеть в женщине. И он возрадовался, потому что знал, какое редкое сокровище ему досталось. «Мои поиски окончены», – сказал он ей. «Ты — та самая, единственная, и я бесконечно рад тому, что тебя встретил».
Но по мере того, как дни и месяцы совместной жизни превращались в месяцы и годы, он начал понимать, что на самом деле она далеко не идеальна. У нее были проблемы с доверием и уверенностью в себе, она часто отшучивалась, когда он пытался завести с ней серьезных разговор, и она была далеко не такой опрятной, как он. И в его душу заполз червячок сомнений… сомнений в ней, сомнений в себе, сомнений во всем, что касалось их двоих.
И чтобы подтвердить эти сомнения, он подсознательно начал испытывать ее, искать в ней недочеты. Он постоянно рыскал по квартире в поисках непротертой пыли и неубранного мусора, чтобы доказать себе, что она — неряха. Он перестал брать ее на вечеринки со своими холостыми друзьями и начал следить, что и кому она пишет в социальных сетях, чтобы убедить себя в том, что ей нельзя доверять. Он начал постоянно ждать от нее глупых слов и поступков, каждый из которых в его глазах был свидетельством того, что она просто не может быть серьезной. И так далее, и тому подобное.
И по мере того, как его внезапные и коварные испытания продолжались — и по мере того, как она, явно не понимающая, что происходит и выбитая из колеи, проваливала их все чаще и чаще — он все больше и больше убеждался в том, что она была для него явно неподходящим выбором. Более того, в прошлом он встречался с женщинами, которые, хоть и были для него мимолетным увлечением, были более взрослыми, более уверенными в себе, и более готовыми к серьезным разговорам.
Настал момент, когда он обнаружил себя на распутье. Что ему делать? Стоит ли ему продолжать отношения с женщиной, которая, как он когда-то считал, была идеальной, но которой, как он теперь четко видел, недоставало многих качеств, которые в изобилии встречались в тех, что были до нее? Но если нет, то что тогда? Неужели возвращаться к тому, что было до нее — череде одних пустых и недолговечных отношений, сменяющих другие?
После того, как несколько дней назад, отчаянно нуждаясь в ответах на свой вопрос, он записался на наши курсы «Возвращение к счастью», мы с Эйнджел, хорошенько все обдумав, сказали ему следующее:
Одним из величайших уроков, которые нам преподает наша жизнь, является то, что нас очень часто тянет, словно мотыльков, к яркому свету в других людях. Поначалу все, что мы замечаем — этот свет, и неудивительно, ведь он так ярок и прекрасен. Но со временем, по мере того, как наши глаза привыкают к нему, мы замечаем, что этот свет сопровождается тенью… и порою довольно большой.
Когда мы видим эту тень, у нас есть два варианта: мы либо можем осветить ее собственным светом, или сбежать от нее и продолжить поиски света, не отбрасывающего тени.
Но если мы убегаем от тени, то вместе с ней нам приходится убегать и от создавшего ее света. И, поступив так, вскоре мы обнаружим, что единственное, что разгоняет непроницаемую тьму вокруг нас — наш собственный свет. А потом, рано или поздно, приглянувшись к нашему свету, мы замечаем кое-что странное. Оказывается, наш свет тоже отбрасывает тень. И тень эта куда больше и чернее, чем многие из теней, которых мы сторонились в других людях.
Но если, вместо того, чтобы убегать от тени другого человека, мы, напротив, решим к ней приблизиться, мы станем свидетелем настоящего чуда. Мы прольем свет своей души на тень этого человека, а его свет, свет, создавший эту тень, прольется на нашу. И мало-помалу обе тени начнут съеживаться и исчезать. Конечно, они никогда не исчезнут полностью, но те части этих двух теней, к которым прикоснется ваш общий свет, исчезнут, словно их и не было вовсе.
И в итоге с каждым днем мы начнем находить друг в друге все больше и больше прекрасного, яркого света.
Находить именно то, что тщетно искали все это время.
История №7: Обнаженные и свободные
У нее светло-каштановые волосы, соблазнительная улыбка, и самые притягательные серо-зеленые глаза, которые мне когда-либо приходилось видеть. Я просто не могу игнорировать этот взгляд — в эти глаза хочется смотреть вечно. Потому что… потому, что она таинственная. А я очень любопытен. И мне хочется знать о ней больше.
Но, несмотря на это, я изо всех своих сил стараюсь не смотреть ей в глаза. Я опускаю свой взгляд на бильярдный стол, и усиленно делаю вид, что обдумываю свой следующий ход. Но я делаю это, лишь пока она не отворачивается в сторону, и я опять завороженно смотрю на нее, любуясь отблесками ее великолепия.
Я делаю это не потому, что боюсь ее взгляда, а потому, что, как думаю, она может быть той девушкой, с которой мой друг Чад познакомился вчера. Как он сказал мне по секреты, это была дикая ночь, и в ней было «две бутылки портвейна, большой шоколадный торт, и насквозь пропотевшие от страсти простыни».
И тогда, в тот самый миг, когда мой взгляд случайно встречается с ее, мой противник по бильярду не выдерживает: «Слушай, приятель, уже пять минут, как твоя очередь бить. Ты вообще собираешься это делать сегодня?» И пока я осмысливаю эти слова, той девушки уже и след простыл.
И я продолжаю гадать… «Неужели она — та самая портвейно-шоколадная девушка? Да нет, не может быть, она на такую не похожа». Но мне не приходится гадать слишком долго, потому что через пару минут в комнату заходит Чад, и говорит мне: «Марк, идем со мной, хочу тебя кое с кем познакомить». Так что я выхожу из-за стола, иду за ним на кухню, и натыкаюсь там на ту самую девушку. «Ах да, Эйнджел», – сказал Чад. «Знакомься, это мой друг Марк».
И я улыбаюсь от уха до уха, и издаю легкий смешок…
Потому что она совершенно определенно не портвейно-шоколадная девушка. А еще потому, что я провел последние двадцать минут, думая о портвейне, и шоколадном торте, о потных простынях, и том, что на них происходило.
Несколько часов спустя вечеринка начала постепенно затихать. Но музыканты все еще играют, два художника, решившие нарисовать мурал на стене, еще не закончили это делать, а мы с Эйнджел все еще танцевали.
«Ты не устала?» – спрашиваю я ее.
«Вовсе нет», – отвечает Эйнджел. «Танец — это моя отдушина в этой жизни. Когда я танцую, я поднимаюсь выше себя самой, и тех сомнений, которые часто не дают мне быть мною. Это был волшебный вечер — я танцевала с тобой столько, сколько хотела, и все это время была собой».
И я кружу ее в танце дальше, и барабанщик продолжает барабанить, гитарист с головой уходит в свою мелодию, певец продолжает петь, а художники — рисовать. И вскоре на танцплощадке остаются лишь двое — я и она. И мы продолжаем танцевать.
И когда мы мы продолжаем танцевать, сжимая друг друга в объятьях, она говорит: «Знаешь, мне сейчас кажется, что мы сейчас обнажены. И не только ты и я, но и барабанщик с гитаристом, певец, и те два художника тоже. Все, кто остался в этой комнате, обнажены… обнажены и свободны».
Я улыбаюсь, и говорю что полностью с ней согласен. «Мы обнажены. Мы свободны».
Ведь я знаю, что для того, чтобы обнажиться, вовсе не нужно снимать с себя одежду. Потому что моменты страсти и невероятно четкого, возвышенного видения мира перетекают один в другой, как портвейн в шоколадный торт. И если мы позволим им это сделать, эти моменты обнажат нас перед всем миром, полностью и навсегда. И даруют нам такое наслаждение, которое не сравнится даже с сексом.
Потому что истинное наслаждение, которое могут подарить себе два человека, имеет весьма слабое отношение к оргазму, и сильное — к страсти, любви и преданности, которые мы готовы потратить на вашего партнера. То же и с обнаженностью — она практически не соотносится с тем, сколько одежды мы носим, зато имеет прямое отношение к тому, видим ли мы мир вокруг нас таким, какой он есть — четко, ясно и без прикрас. Ведь лишь это способно по-настоящему освободить наш разум, позволяя нам жить полной жизнью всегда и везде, как бы ни сложились наши жизненные обстоятельства.
Мы протанцевали еще несколько песен, и Эйнджел спрашивает, не присоединюсь ли я к ней на крыльце, где потише. «Ну, просто посидим, поговорим о жизни», – говорит она.
Я подмигиваю ей одним глазом. «Мне так нравится жить в этом безумном мире! Он ведь безумен, не так ли?»
Она улыбается: «Ну да, мир, в котором можно быть обнаженным, будучи при этом полностью одетым, и воспарить к облакам, даже не побывав вместе в одной постели».
«Да, потому что мы знаем — этого можно добиться и музыкой, и рисованием, и танцем, и любой другой формой страстного самовыражения», – добавляю я.
«Ну вот, ты отлично все понимаешь. Лично для меня работает даже по-настоящему искренний разговор. Такой, как у нас сейчас», – говорит она, и мы вместе выходим из парадной двери в ночь, полную лунного света.
*****
Я рассказал вам эту короткую историю потому, что мне нужно было напоминание.
Мне нужно было напоминание о красоте и сладости страстного поглощения текущего момента — людей, диалогов, и великого множества бесценных крохотных событий, которые случаются вокруг нас.
Мне нужно было напоминание о том, каково это — быть обнаженным и свободным.
Потому что слишком часто среди суеты моей жизни я забываю…
Я забываю обращать внимание.
Забываю быть благодарным на возможности, оказывающиеся у меня прямо под носом.
И поэтому я рассказываю вам об одной ночи из моего прошлого — ночи, которую я могу вспомнить в мельчайших подробностях даже сейчас потому, что я был там и тогда на все сто процентов.
Меня ничто не отвлекало. Я не торопился попасть куда-то в новое место, где, как мне казалось, мне было бы лучше. Я не сопротивлялся тому, что со мною происходило, или пытался как-то это изменить.
Я был там на все 100%.
И в конечном итоге я позволил этой ночи изменить всю мою жизнь.
А теперь подумайте, как все те истории, которые вы прочли, могли бы изменить вашу жизнь? Не спешите, обдумайте это тщательнее… и начинайте действовать. Вы способны сделать вашу жизнь лучше… и вы можете начать это делать прямо сейчас!
Перевод статьи — 7 Short Stories that Will Change Your Attitude (and Spare Some Pain) via Клубер
