«Я убеждена, что ангел-хранитель — это суммированная энергия любви. Людей, которые нас любили».
Согласитесь, эта мысль способна спасти в минуты отчаяния. Когда ангел-хранитель – это не понятие из области религии, а земная любовь наших близких.
Для самой Алисы Фрейндлих таким человеком стала бабушка.
Наша семья выжила только благодаря бабушке Шарлоте.
Она была немкой и прививала нам железную дисциплину. В первую страшную зиму ленинградцам выдавалось по 125 граммов хлеба – этот маленький кусочек надо было растянуть на весь день. Некоторые сразу съедали суточную норму и умирали от голода, потому что есть больше было нечего. Поэтому бабушка получала по карточкам хлеб на всю семью, складывала его в шкаф с массивной дверцей, запирала на ключ и строго по часам выдавала по крошечному кусочку.
У меня до сих пор часто стоит перед глазами картинка: я, маленькая, сижу перед шкафом и умоляю стрелку часов двигаться быстрее – настолько хотелось кушать… Вот так бабушкина педантичность спасла нас.
Хрупкую, 1 метр 53 сантиметра ростом Алису Фрейндлих, внуки ласково называют «кнопочкой» или «гномиком».
Для них ангел-хранитель – это она.
Чем дольше человек хранит в себе детство, тем дольше сохраняется данное ему от природы дарование.
Когда Фрейндлих начинала свою карьеру, то она своей внешностью травести была приговорена к ролям девочек и мальчиков из тюзовского репертуара.
Но тут случайно из бездн интернета я выудила маленькую сцену и песенку Малыша из «Карлсона» в ее исполнении. Это было так прелестно сыграно, с таким вкусом, с такой трогательной точностью. Без всякого умилительного сюсюканья, а как-то очень по-взрослому. С чувством бесконечного достоинства, которого совсем не ждешь от маленького мальчика.
Алиса Фрейндлих — это прежде всего и во всех обстоятельствах внутреннее достоинство. И в своей “детскости” тоже.
И видимо не случайно пройдя круг всех своих великих и главных ролей, она снова оказалась кэрроловской Алисой. Но об этом позже.
Мне не интересны люди, которые не отдают душу.
Да, есть имена, без которых нельзя представить себе нашу жизнь. Есть лица, на которых вместе с морщинками отпечаталось наше время. И есть голос. Чистейшее сопрано, заставившее нас когда-то поверить, что «у природы нет плохой погоды». Кто из нас не напевает эту песню.
А ведь Фрейндлих не только пела, в «Служебном романе», она явила нам одно из самых впечатляющих преображений за всю историю советского кинематографа. Без фотошопа и компьютерной графики.
В ее распоряжении была только французская пудра Lancôme да влюбленная камера Владимира Нахабцева. Этого хватило, чтобы кадры с участием Алисы светились абсолютным счастьем.
После этого Алиса Бруновна стала звездой нереального масштаба. Ее преображенный внешний вид копировали – делали себе такую же прическу и шили платье, «как у Людмилы Прокофьевны».
А может быть, эта немеркнущая красота – это все-таки душа? Которую она нам щедро дарила.
Сидеть долго в ожидании — как-то непристойно. Это расточительно и несправедливо по отношению к своей судьбе.
«Бедствие всеобщего обожания» — любимое выражение Беллы Ахмадулиной — как раз про Алису Фрейндлих. Тогда, теперь, всегда.
Но актеру всегда надо быть готовым к тому, что за неистовым поклонением может последовать охлаждение, а за предложением ролей — равнодушие.
Разные периоды были в жизни актрисы – смена театров, режиссеров. Она не боялась перемен и никогда не останавливалась.
Единственное, что не грозило Фрейндлих – это отсутствие любви зрителей. Ее любили всегда. Страстно. Причем с годами все больше.
Не знаю, сколько мне осталось… Но хотелось бы, чтобы искусство развивалось не только горизонтально, но и вертикально, ввысь.
Так и произошло. После того, как в ее жизни появился Андрей Могучий. Минули годы, рушились режимы, рождались и закрывались театры, и этот человек, наконец, постучался в заветную дверь: «Алиса Бруновна, я хочу поставить с вами спектакль».
А дальше был Льюис Кэрролл. И долгие репетиции, в которые надо было уйти как в темный лес, забыв о своих навыках и опыте. Все впервые, все заново.
Первой леди русской сцены пришлось вывернуть наизнанку свое прошлое, свои тайны и всю свою боль: страшные воспоминания детства, позабытые девчачьи обиды, взрослое женское раскаяние.
Все это надо было прожить вместе со зрителями, которых режиссер разместил прямо на сцене. На расстоянии вытянутой руки. Так что все по-честному. Без обмана. И грим, и слезы, и подлинные истории из жизни. Пожалуй, такого Кэрроллу не придумать.
Пьеса сочинялась коллективно: каждый приносил с собой, что нажил за свою долгую жизнь в театре. Личные истории участников и легли в основу «Алисы».
И да! это было ввысь.
Алиса Фрейндлих. Прямая спина, доброжелательный, но как бы отсекающий от себя все случайное и ненужное взгляд.
Она могла играть старух и детей, красавиц и уродин, королев и простолюдинок. Вот только селфи, когда просят, она делать так и не научилась.
Из-за этого она разлюбила гулять по городу. Тем не менее, если в Санкт-Петербурге и надо что-то непременно увидеть, то, конечно, ее, Алису Фрейндлих.
Чтобы она просто улыбнулась своей прекрасной, знаменитой улыбкой.
И ощутить бесконечную радость.
По материалам: Молодость как личная реальность
