В 1986 году журнал «Природа» опубликовал статью Виталия Лазаревича Гинзбурга (советского академика, лауреата Нобелевской премии, возглавлявшего в тот момент один из отделов столичного Физического института) под названием «Заметки по поводу юбилея», в котором ученый рассуждает о прожитой жизни.
Он пишет с иронией: «Мне исполнилось 70 лет. И вы, наверное, хотите знать — удержусь ли я на ветке?». И сам же объясняет в статье, что значит это выражение.
По древнему преданию, у берегов Тихого океана, у индейских племен был такой обычай: как только вождь старел, он должен был забираться каждый год на высокую пальму, которую то и дело раскачивало ветром. И племя раскачивало, чтобы усложнить испытание.
Если вождь смог удержаться на пальме — его продолжали считать своим лидером. Если же он летел вниз, то выбирали другого вождя, так как остаться в живых после падения вниз было невозможно.
Такой вот простой способ понять — старик ты или еще нет.
Гинзбург считал, что вместе с увеличивающимся количеством лет человек обнаруживает некоторые специфические проблемы. Чем быстрее он с ними смирится и решит их, чем быстрее подстроится под новые потребности и слабости организма, тем плодотворнее будет его жизнь.
«Старость — это успокоение, угасание, путь к вечному покою». Эту статью прочитал другой академик — Дмитрий Сергеевич Лихачев. Он был ровесником Гинзбурга и мог на собственном опыте рассуждать о старости.
Все свое несогласие и негодование со словами коллеги он уместил в полную такта фразу: «Статья неполная».
Что не учел Гинзбург?
По мнению Лихачева, старость — это не угасание, не скукоживание и не успокоение, как раз наоборот. Это хаос из непредвиденного, это мощная разрушительная сила, с которой сталкивается человек.
Это как шторм, застигший человека в море, ураган или цунами. Если расслабишься — пойдешь ко дну. Если дашь отпор — выберешься на сушу и продолжишь любоваться экзотическими пейзажами. Или слушать, как березки шумят.
«Старость не надо принимать, нельзя играть с ней в поддавки. Старость надо атаковать!» — пишет Дмитрий Сергеевич.
Он дополнил свою теорию такими словами:
Это не просто уменьшение памяти, а искажение работы памяти, не угасание творческих возможностей, а их непредвиденное, иногда хаотическое измельчение, которому не следует поддаваться.
Это не снижение восприимчивости, а искажение представлений о внешнем мире, в результате чего старый человек начинает жить в каком-то особом, своем мире.
Надо мобилизовать в себе все интеллектуальные силы, чтобы не плыть по течению, а уметь интуитивно использовать хаотичность, чтобы двигаться по нужному направлению. Надо иметь доступную для старости цель (считая и укорачивающиеся сроки, и искажение возможностей).
Отмечу, что оба академика стали долгожителями: Гинзбург дожил до 93-х лет, Лихачев — до 92-х.
Какой стиль старости предпочесть? Решать вам. Как говорится: если человек хочет жить, медицина бессильна.
По материалам: Цветной Бульвар
