Большую часть жизни я была либо очень сурова к себе, либо отрицала возникающие чувства. Например, будучи подростком, я боролась с гневом. Став старше, я поняла, что эмоциональные всплески вредны для здоровья, поэтому начала маскировать свой гнев пассивной агрессивностью. Однако стыд остался, потому что бывали времена, когда я все еще чувствовала сильный гнев. Я просто стала лучше это скрывать. Или я так думала.
Я довольно часто чувствовала гнев и не могла его вынести. Я злилась на себя за то, что злюсь.
То же отрицание и разочарование относились и к другим эмоциям, которые заставляли меня чувствовать себя уязвимой, например стыду, вине или осуждению.
Прошло много времени и я поняла, что все время, пока я подавляла свой гнев, моя внутренняя версия просила принятия. Она хотела, чтобы ее увидели и признали, без осуждения. Было такое чувство, как будто мой внутренний ребенок пытался привлечь мое внимание и что-то показать (как это делают дети), но я продолжала отталкивать его, занимаясь другими делами.
В тот момент, когда я повернулась к нему и уделила необходимое внимание, он успокоился. Спустя годы я поняла четыре вещи о внутреннем ребенке (каждого из нас).
1. Наш внутренний ребенок хочет, чтобы его видели.
Когда мы действуем в соответствии со своими триггерами и ведем себя так, как мы знаем, это вредно для нас, это означает, что наш внутренний ребенок капризничает. Всегда представляю себе сцену, в которой маленькая девочка или мальчик тянут маму за рукав, пытаясь что-то ей показать. Они как будто говорят: „Мама, посмотри. Мама, обрати на меня внимание. Я хочу показать тебе кое-что важное“.
Когда возникают эмоции, которые нам не нравятся, или мы действуем по-старому, вызывая осуждение, наш внутренний ребенок просто пытается привлечь наше внимание. Он или она хочет, чтобы его видели, узнавали и признавали.
Один из вопросов, который я задаю своему внутреннему ребенку, когда он (я) капризничают: „Что ты пытаешься мне сказать?“ Когда я делаю это с закрытыми глазами, ответ приходит почти мгновенно.
2. Наш внутренний ребенок хочет, чтобы его оценивали.
У большинства из нас был опыт, когда нам причинили боль, но мы не получили извинений.
У нас также был опыт, когда человек, причинивший нам боль, искренне извинялся. Я предполагаю, что по крайней мере половина нашего исцеления произошла именно в этот момент. Вместо того, чтобы нас высмеивали или отвергали, нас признавали.
То же самое относится и к нашим внутренним детям. Как я описывала ранее, только когда я оправдывала эмоции моей маленькой девочки, а не отвергала ее, я испытывала эмоциональное освобождение и исцеление.
Поскольку работа с внутренним ребенком связана с перевоспитанием самих себя, мы можем понять это именно так. Я смотрю на свое подсознание как на своего внутреннего ребенка. Именно здесь хранятся все мои убеждения, восприятия и триггеры. Моё сознание — мой родитель. Эта часть меня логична, способна подвергнуть сомнению мои ограничивающие убеждения, активно признать и залечить имеющиеся раны.
Прелесть работы с внутренним ребенком в том, что нам не нужны извинения от тех, кто, по нашему мнению, обидел нас.
3. Наш внутренний ребенок скучает и ищет любви.
После того, как мы признаем и признаем нашего внутреннего ребенка, мы можем успокоить его любящими утверждениями и словами поддержки.
Вот простое упражнение:
Закройте глаза и сделайте три глубоких очищающих вдоха. Представьте себе простую скамейку, на которой вы и ваш внутренний ребенок сидите вместе. Сначала спросите своего внутреннего ребенка, можете ли вы держать его за руку. Получив разрешение, нежно погладьте руку ребенка и трижды произнесите Мантру.
“Мне жаль.
Пожалуйста, прости меня.
Я тебя люблю.
Спасибо”.
4. Наш внутренний ребенок — это ворота к любви.
Часто, когда я вижу ребенка, в мое тело проникает некая мягкость. Я связываю это с невинностью и добротой, которую олицетворяют дети.
Представьте, что вы расстроены, и вдруг перед вами появляется трехлетний ребенок и начинает улыбаться. Хотите вы этого или нет, но это повлияет на вас, и вы, возможно, даже улыбнетесь в ответ.
Чем больше мы практикуем чувство любви, сострадания и сочувствия к нашим маленьким „я“, тем больше мы привыкаем чувствовать эти эмоции.
Хотя вина, осуждение, стыд или гнев все равно могут возникнуть, вместо того, чтобы осуждать или отрицать их, мы можем использовать сострадание и любопытство, чтобы понять, что эти эмоции пытаются нам сказать.
Подтверждая и принимая то, что мы чувствуем, мы можем искупить вину, залечить свои раны и начать жить из самого мощного места — любви.
