Ярослав Гашек — писатель-анархист, путешественник, выдумщик, запутавший биографов так, что те до сих пор не могут разобрать, где правда, а где вымысел.
О его жизни с уверенностью можно сказать лишь одно: у Гашека была феноменальная биография. Например, в полицейских протоколах его имя мелькало с завидной регулярностью. Штрафы, то и дело назначавшиеся ему, составили кругленькую сумму, но взыскать их было невозможно, так как стражи порядка выяснили, что «у должника нет никаких носильных вещей, которые можно было бы конфисковать, живет он у своей матери и не имеет никакой собственности, кроме того, что на нем», пише Эксмо.
Побывал писатель и на фронтах Первой мировой, и в плену, и на службе в Красной армии. Многие военные байки и анекдоты, которыми он прославился, легли в основу его самого грандиозного проекта — романа «Похождения бравого солдата Швейка». Правда, свой труд Гашек завершить не успел. Тем не менее это самое популярное произведение чешской литературы, переведенное почти на все языки мира.
20 цитат из романа «Похождения бравого солдата Швейка»:
- В сумасшедшем доме каждый мог говорить все, что взбредет ему в голову, словно в парламенте.
- Особой комиссией я официально признан идиотом. Я — официальный идиот.
- Бывало, наверное, и так: вдруг ваш собутыльник хватается за голову, вскакивает и кричит: «Иисус Мария! В восемь часов я должен был быть на службе!» Это так называемый приступ осознания служебного долга, который наступает у человека в результате расщепления угрызений совести.
- От стен полицейского управления веяло духом чуждой народу власти.
- Правильно было когда-то сказано, что человек, получивший здоровое воспитание, может читать все. Осуждать то, что естественно, могут лишь люди духовно бесстыдные, изощренные похабники, которые, придерживаясь гнусной лжеморали, не смотрят на содержание, а с гневом набрасываются на отдельные слова.
- В то время как здесь короля били тузом, далеко на фронте короли били друг друга своими подданными.
- Без жульничества тоже нельзя. Если бы все люди заботились только о благополучии других, то еще скорее передрались бы между собой.
- В атмосфере продажной любви, никотина и алкоголя незримо витал старый девиз: «После нас — хоть потоп».
- Не всем же быть умными. В виде исключения должны быть также и глупые, потому что если бы все были умными, то на свете было бы столько ума, что от этого каждый второй человек стал бы совершеннейшим идиотом.
- Швейк заметил, что в трактире он никогда о политике не говорит, да вообще вся политика — занятие для детей младшего возраста.
- Великой эпохе нужны великие люди. Но на свете существуют и непризнанные, скромные герои, не завоевавшие себе славы Наполеона. История ничего не говорит о них. Но при внимательном анализе их слава затмила бы даже славу Александра Македонского.
- Не представляю себе, — произнес Швейк, — чтобы невинного осудили на десять лет. Правда, однажды невинного приговорили к пяти годам — такое я слышал, но на десять — это уж, пожалуй, многовато!
- Его глупость была настолько ослепительна, что были все основания надеяться — через несколько десятилетий он попадёт в Терезианскую военную академию или в военное министерство.
- Все-таки надо признать, — не все люди такие мерзавцы, как о них можно подумать.
- Люди, которых коробит от сильных выражений, просто трусы, пугающиеся настоящей жизни, и такие слабые люди наносят наибольший вред культуре и общественной морали.
- Вообще всё на свете вдруг показалось ему таким гнусным и отвратительным, что он почувствовал потребность напиться и избавиться от мировой скорби.
- Беда, когда человек вдруг примется философствовать — это всегда пахнет белой горячкой.
- Великая бойня — мировая война — также не обошлась без благословения священников.
- Не полагается, но допускается … На свете вообще много чего не полагается, что допускается. Главное, попытаться сделать то, чего делать нельзя.
- Оно ведь нелегко — куда-нибудь влезть. Влезть-то сумеет каждый, но вылезть — в этом и заключается настоящее военное искусство. Когда человек куда-нибудь лезет, он должен знать, что вокруг происходит, чтобы не сесть в лужу, называемую катастрофой.
